Пуля для звезды. [Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?] - Р. Гордон

— Право, не знаю, что бы я делал без тебя, Маги…

В дверь постучали.

— Да? — ответила секретарша.

В приоткрывшуюся дверь просунулась голова горничной (опыт научил Маги нанимать только малопривлекательных женщин).

— Мсье спрашивают журналист и фотограф…

— Вышвырните их вон! — рявкнул актер.

— Что за газета? — спросила Маги.

— «Франс Пресс», — ответила горничная.

Секретарша вспомнила о звонке Бруно Мерли.

— Позвольте им сделать снимки, — попросила она.

— Пускай проваливают! — возразил Фабрис.

Но сквозь приоткрытую дверь уже полыхнула вспышка.

— Слишком поздно! — бросил поймавший в объектив актера Джо, более рослый, чем служанка.

— Чертовы…

Фабрис тут же забыл про свой гнев, узнав появившегося вслед за фотографом Бруно Мерли.

— Маги, не этот ли очаровательный мальчик имел счастье потискать тебя на кладбище, когда ты падала в обморок?

Лицо секретарши покрылось красными пятнами, в то время как Бруно улыбнулся. Фабрис подошел к Джо, чтобы шепнуть ему на ушко, но так, чтобы слышали все присутствовавшие:

— Она была так возбуждена…

Маги заставила себя не отвечать Фабрису, продолжавшему свою игру.

— Прошу вас, не ревнуйте к Мащаеву, — сказал он Бруно. — Я вам клянусь, он ничего не значит для Маги… тем более сегодня. Ибо уже пять лет… Ах!

Фабрис изобразил экстаз, затем с серьезным видом продолжал:

— В конце концов, это не стоит объяснять, бедняжка ужасно стеснителен. Достаточно одной фразы: плоть слаба.

Фабрис оставил Бруно и, подойдя к костюмеру, взял его за плечи.

— Впрочем, Пепе, следует быть обходительным, не правда ли, Пепе?

Костюмер, до этого не следивший за разговором, но удивленный нервозностью Фабриса, поспешил согласиться.

— Я сейчас же ухожу.

— Будьте любезны, ребята, помогите ему донести коробки и корзинки до лифта.

— Надеюсь, вы не прихватите с собой вам не принадлежащее? Нет? Значит, вы стареете, дружище! Идите, идите и не забудьте расширить все мои брюки! — бросил он в сторону Мащаева.

Мащаев ушел с Бруно и Джо, нагруженными многочисленными связанными вместе коробками.

— Вы иногда одиозны, — отметила Маги.

— Это потому, что я несчастен, — задумчиво ответил Фабрис.

Но Маги слишком хорошо знала Фабриса, чтобы доверяться его изречениям.

— Вы неисправимы… — вздохнула она.

— Вот это и надо повторять режиссерам!

— Боже мой! Вы оставили шапку! — воскликнула Маги.

— Это не существенно, если она мне идет…

Вновь появились Бруно с Джо.

— Можно сделать еще один снимок? — спросил Джо.

— В шапке или без?

— В ней.

— К вашим услугам.

Дважды полыхнула вспышка, потом Фабрис сорвал с головы меховую шапку и забросил ее подальше.

— В новом фильме мне хотелось бы быть вот с такой шевелюрой от начала и до конца. Солнце, девочки и совсем немного диалога, типа: «Меня мучит жажда!» и «Еще!». Пройдемте в мою комнату, — пригласил молодых людей актер. — И ничего не бойтесь, вы не в моем вкусе!

Теперь они втроем очутились перед баром.

— Виски, джин, водка, шампанское или всего понемногу? — предложил Фабрис, играя шейкером.

— Мне без алкоголя, — сказал Бруно.

— Что так? — воскликнул актер, будто услышав что-то несуразное.

— Если я выпью, то не смогу написать и строчки…

— А у меня все наоборот. Если я не выпью, то ничего не сыграю. Бастер Китон! — заявил Фабрис, невозможно гримасничая.

Реакции не последовало.

— Это не смешно? Тем хуже! — продолжал он. — Во всяком случае, не лепите этого в вашу газетную «утку», тем более, что я уже достаточно прослыл пьяницей… заслуженно, надо признать.

— Водка, — решился долго колебавшийся Джо.

— Храбрый малыш, — признал Фабрис, протягивая тому бокал. — И надеюсь, снимки он не запорет!

— Для детей! — сообщил он важно, наливая грейпфрутового сока Бруно.

— За Францию! — заключил актер, поднимая полный стакан виски с каплей апельсинового сока.

Выпив, Фабрис указал журналисту на прозрачное пластиковое кресло.

— Это безобразно, но удобно… и потом, это для звезд! — объяснил он, упав в кресло подобное тому, куда сел Бруно.

— Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов по поводу…

— Михаила Строгова! — пропел, закатив к небу глаза, Фабрис.

— Вовсе нет.

— Тем лучше, ибо у меня создается впечатление, что я снимаюсь в нем пятый раз!

— Мне хотелось бы поговорить о фильме Жан-Габриэля Эрналя.

— Забавная мысль.

— Фильм Эрналя был показан во время наших съемок в Испании и прошел с огромных успехом, — сообщила неслышно вошедшая Маги.

— Вы не чувствуете, что над вами нависла угроза? — спросил Бруно у актера.

— Угроза надо мной? Вы сошли с ума? — Лицо актера вдруг просветлело. — Ах да, легенда о фильме-убийце! Не говорите мне, что вы настолько глупы и верите в вами же написанную чушь!

— Позвольте все же заметить, что…

— Да, я знаю, три трупа, — отрезал Фонтень. — Ну и что? Совпадение. Черная полоса, так бывает.

— Да, но в этой истории…

— Прикиньте по порядку: мамаша Констан утонула…

— Не далее как вчера вечером, и уже не в первый раз, вы сказали, что считаете Тони Лафо убийцей, — бросила Маги.

— Вот как? — воскликнул заинтригованный Бруно.

— Я пошутил, — пожал плечами Фонтень.

— Согласен, все это неприятно, — тут же добавил он.

— И эта шутка забавляла вас и ваших друзей несколько дней, — настаивала секретарша.

— Как и все великие комедианты, я повторяюсь, если это приносит успех. Итак, мамаша Констан утопилась, — продолжал Фабрис, заметно возбужденный вмешательством Маги. — Что касается Эрналя, я думаю, это всего лишь самоубийство…

— А что вы думаете о втором ненайденном типе? — спросил Джо.

— Позвольте мне закончить свою мысль, — с юмором запротестовал Фабрис. — Тони убрал Эрналя, впавшего в депрессию, инсценировав сцену с катастрофой за городом.

Подобное толкование фактов никого не убедило. Тем не менее Фонтень продолжал рассуждать.

— Что до оператора, здесь, по-видимому, речь идет о преступлении. Но преступлении, не имеющем отношения к смерти Франсуазы или Эрналя. И я уверен, что полиция это вскоре обнаружит.

— Может быть, вы и правы, — согласился Бруно. — Но будет жаль…

— Жаль?

— Да, фильм, приносящий несчастья — это фантастично, волнующе… в конце концов, это мнение журналиста, а не полиции, — улыбнувшись, исправился Бруно. — Вам не будет в тягость вспомнить о съемках «Скажите, что мы вышли…»?

— Почему это должно быть в тягость? Тем более, что ни о чем необычном рассказать я не могу… кроме того, что прошло десять лет.

— Что еще?

Прежде чем ответить, Фабрис под критическим взглядом Маги нервно налил новую порцию виски.

— Что еще? Да ничего. Кто-то с кем-то спит, все толкаются локтями и ругаются… как и любая другая команда на съемочной площадке. Вы ведь знаете, что один фильм походит на другой!

— Этот был несколько необычен для того времени, — напирал Бруно. — Пять актеров, включая постановщика, три техника и дом в глуши.

— Вы абсолютно однозначно надеетесь раскопать что-то скандальное или ужасное? — бросил явно недовольный Фабрис. — Сожалею, что разочаровываю вас, старина, но я долго копался в памяти… Может быть, Эрналь чуть-чуть злоупотреблял наркотиками… но вы видели результат: шедевр! Франсуаза, та день и ночь слушала и напевала песенки Пиаф…

— А две другие актрисы?

— Сейчас я даже не помню их имен…

Фонтень лгал, Бруно мог в этом поклясться.

— Даниэль Пакен и Лена Лорд, — напомнил журналист.

Что-то проскользнуло во взгляде Фабриса, но что? Сожаление, угрызение совести, тоска — или это всего лишь воздействие алкоголя?

— Я, должно быть, флиртовал с ними… может быть, дело зашло дальше игры… Но если вспоминать все фильмы, где женщины не только по сценарию попадали в мои объятия… — ухмыльнулся он.

— А вы уже работали у мсье Фонтеня, когда он снимался у Эрналя?

Женщина хотела ответить, но актер перебил ее.

— У меня не было в то время денег на содержание секретаря, — взбешенно заявил он. — Хорошо, достаточно посмеялись. Маги, проводите ребят…

Бруно встал.

— Вы позволите мне написать, что не испытываете страха? — бросил он, перед тем как последовать за секретаршей.

— Я не только позволяю, но прошу вас. От этого зависит успех «Михаила Строгова»!

И давая понять корреспондентам «Франс Пресс», что встреча завершена, Фабрис Фонтень повернулся к ним спиной.

— Он чудит, чтобы полегче выкарабкаться, — заметил Бруно в лифте.

— Не думаю, что у него провал в памяти, — сказал фотограф, — но у меня создалось впечатление, что он не сказал всей правды…